Библиотека МехоВики - это архив статей на меховую тематику, поэтому обращайте внимание на год публикации.
Интервью с Альфонсом Гроссером, председателем Ассоциации немецких звероводов (2004)
Читатели-звероводы с интересом следят за деятельностью зарубежных коллег. Нашему корреспонденту удалось взять интервью у председателя Ассоциации немецких звероводов г-на Альфонса Гроссера (Alfons Grosser).
— Г-н Гроссер, вначале — несколько общих вопросов: когда образована Ассоциация немецких звероводов; сколько организаций она насчитывает; занимаются предприятия только звероводством или имеют сопутствующее производство?
— Клеточное пушное звероводство Германии ведет начало с 1920 г. Ассоциация немецких звероводов создана в 1930 г. В настоящее время в нее входит более 2 000 предприятий, включая хозяйства фермеров-любителей, которые не занимаются промышленным звероводством, а разводят зверей для собственных нужд. Промышленное производство пушнины осуществляют 36 ферм (относительно крупных и совсем мелких), где выращивают норку всех видов, но основные — это Сканбраун, Сканблэк, Сканглоу и Махогани.
— Каких еще зверей они разводят?
— На двух фермах — песцов, еще на двух — нутрию. У нескольких предприятий есть хорь. Но основной вид — это норка.
— Какие мутационные виды норок имеются в Германии?
— Цветная норка в мировом производстве шкурок составляет 5–10% от общего объема. Приблизительно, такое же соотношение темно-коричневой и мутационной групп и в немецком звероводстве. На количество мутационных типов норки большое влияние оказывает динимика рынка. Часто цены на цветную пушнину колеблются: иногда достигают высокого уровня, иногда падают, а бывает и так, что мех цветных норок остается невостребованным. Поэтому у нас разводят в основном темно-коричневые группы.
Конечно, надо сохранять в генофонде имеющиеся мутации и одновременно вести племенную работу по созданию новых видов, чтобы в любой момент, когда потребует рынок, предложить вид меха, который пользуется спросом. Сейчас конкуренция очень жесткая, и предприятия в Западной Европе должны производить продукцию, отвечающую требованиям рынка, где не всегда «цветное» предложение соответствует спросу.
Немецкие хозяйства находятся в хорошем экономическом состоянии, тем не менее ни одно предприятие не может себе позволить содержать мутационный генофонд только на племя, а не для продажи.
— В России при Новосибирском институте цитологии и генетики создан коллекционарий, где содержатся норки различных мутаций, и где ведутся работы по созданию новых типов. Существует ли аналогичное учреждение в Германии?
— До недавнего времени у нас был институт такого же направления в городе Целле (Celle) недалеко от Ганновера. Затем его закрыли, и сейчас ведутся переговоры с Федеральным правительством возобновлении его работы.
— Поддерживает ли немецкая ассоциация связи с нашими организациями: Российским пушно-меховым союзом, «Союзом звероводов». Есть ли какие-то совместные проекты по обмену опытом, специалистами; проблемы, которые союзы звероводов двух стран решают сообща?
— Я являюсь еще и управляющим фирмой «Артемис», которая давно работает на российском рынке, поставляя корма, кормовые добавки, ветеринарные препараты, поэтому сотрудничаю с вашими звероводческими предприятиями, но только частным образом.
До перестройки у нашей фирмы были контакты со «Зверопромом». В процессе работы установились связи со многими зверосовхозами. Ваши специалисты: руководители НИИ пушного звероводства, директора и главные специалисты зверосовхозов — приезжали в Германию по линии сотрудничества между фирмой «Артемис» и российским звероводами.
— Насколько я поняла, контакты осуществляются только по линии фирмы «Артемис», а сотрудничает ли немецкая ассоциация звероводов с российскими союзами?
— Пока нет, и мы со своей стороны охотно установили бы деловой контакт с вашими союзами. Ни одно производство продукции в мире не обходится без головной организации и без центрального руководства. Ассоциация звероводов должна работать как внутри страны, так и быть представлена за рубежом. И без организации, осуществляющей единое руководство и ведущей единую политику, нигде в мире звероводы существовать не могут. Мне известно, что процесс объединения всех зверохозяйств в России еще не завершен. Нет организации, объединяющей и производителей, и реализаторов пушнины. Это, конечно, несколько тормозит работу и препятствует установлению сотрудничества между объединениями звероводов наших стран.
— Звероводство носит сезонный характер. Сначала надо вложить деньги, чтобы накормить зверей и «вырастить» пушнину, потом ее продать, и только после этого можно подсчитать прибыль. В России государство выплачивает субсидии на содержание зверей в племенных хозяйствах, а на товарные такие льготы не распространяются. В связи с этим — ряд вопросов: «Направляет ли ваше государство дотации звероводческим фермам, и если да, то каков их размер? Поддерживает ли немецкая ассоциация звероводов хозяйства материально?
— Вы затронули сложную тему. Оборот денег — очень важный экономический фактор. И каждый инвестор боится вкладывать деньги, которые сможет вернуть в среднем только через полтора года. Требуется время на то, чтобы произвести меховую продукцию, и на то, чтобы ее продать.
В Германии нет инвесторов, которые сейчас появились в России, например, банки или страховые компании, вкладывающие деньги в пушное звероводство. Нет поддержки ни государственной, ни со стороны каких-либо организаций. Предварительное финансирование будущего «урожая» пушнины частично осуществляется аукционами. Они дотируют определенную сумму, но только в том случае, если есть гарантии со стороны звероферм.
— Какова в Германии себестоимость шкурки и сколько стоит прокорм одной головы делового молодняка?
— В Германии и в Голландии самая низкая себестоимость производства одной головы делового молодняка по сравнению с другими странами. Это связано с тем, что основным компонентом наших кормов являются куриные субпродукты. Население Германии составляет 80 млн., Голландии — 15 млн. человек. Совместно мы производим 3 млн. шкурок норки, поэтому для выращивания зверей достаточно отходов пищевой промышленности. Производственные затраты приблизительно составляют 14–18 евро на шкурку. Из них доля корма — меньше половины, т.е. стоимость прокорма в среднем — 40% от произведенной шкурки.
— Если я правильно Вас поняла, рыбы в рационе мало?
— Не совсем так. Это зависит от времени года. Например, в период с декабря по март доля рыбы — 60%, а в период роста щенков — около 25%.
— В какие сроки в Германии проводят основные производственные мероприятия: гон, отсадка молодняка, забой; насколько они отличаются от российских?
— График отличается незначительно. Спаривание норок проходит на 6 дней позднее, чем в России. Гон начинается 6–7марта и заканчивается 25–27 марта. Спариваются молодые животные по системе 1:8:1, старые самки — 1:1. Метод спаривания 1:8:1 означает, что гон проводят, например, 1 марта, потом 9 марта, затем 10 марта; метод 1:1 — соответственно, например 12 марта, затем 13 марта). Забой начинается 10–15 ноября.
— Много проблем звероводам доставляет алеутская болезнь норок. Насколько сильно ею поражены звери у вас в стране и как немецкие фермеры с ней борются?
— Мы исследуем все поголовье методом электрофореза. На предприятиях, где в крови норок обнаружен вирус алеутской болезни, зверей тестируют три раза в год: перед гоном в январе-феврале, до отсадки молодняка и перед забоем. Если самка поражена «алеуткой», то ее потомство на племя не оставляют.
— Какой процент этого заболевания в Германии?
— Число ферм, где вирус «алеутки» выявляется постоянно, невелико — от 10 до 13%, но основная часть, приблизительно 85% предприятий, — чистая. В Германии не так много хозяйств, как в Скандинавии, и они достаточно удалены друг от друга, поэтому не возникает опасность заражения одного предприятия другим, и нет шанса занести эту болезнь, купив инфицированный племенной молодняк.
— Сколько стоит племенной молодняк и как определяется цена на него?
— В Германии существует правило: стоимость хорошего племенного животного должна быть равна двойной аукционной цене его шкурки плюс 50% . Естественно, она зависит и от количества закупаемого молодняка.
— Испытываете ли вы давление «зеленых»? Как эти проблемы решаются у вас в стране, и как строятся взаимоотношения с представителями «зеленых» организаций?
— Отношения складываются очень сложно. Взаимодействовать с ними невозможно, так как многие их решения носят абсурдный характер. Судите сами, они считают, что после стрижки овец нельзя использовать шерсть. О пушном звероводстве и выращивании зверей на шкурку беседовать с «зелеными» бесполезно.
Мы аппелируем к остальному населению, рассчитывая на здравый смысл, пытаемся представить нашу позицию на политическом уровне. Всеми этими вопросами я и занимаюсь в рамках деятельности на посту председателя Ассоциации немецких звероводов. С каждым разом удается все больше убедить политиков, что мнение так называемых защитников животных, абсолютно иррационально. Сельскохозяйственных животных человек выращивает для удовлетворения каких-то своих потребностей. И нет никакой разницы между коровами, свиньями или пушными зверями, которых разводят специально на шкурку. На мой взгляд, наоборот, норка продолжает «свою жизнь» и после забоя, превращаясь в мягкую и красивую шубу, и еще долгое время служит людям.
— Грозит ли немецким фермерам опасность запрета звероводства? Ведь в некоторых европейских странах такая угроза вполне реальна.
— Я думаю, что нет. Сейчас готовится документ «Предписание о содержании пушных зверей», и я надеюсь, что в Германии такая ситуация не возникнет.
— Вы присутствовали на международной конференции звероводов, которая прошла в Москве в октябре прошлого года. Там российскими учеными были сделаны доклады о результатах проводимого эксперимента, касающегося рекомендаций Совета Европы по содержанию пушных зверей в неволе. Ваше мнение, насколько эти требования обоснованы и действительно ли вопрос о размере клеток столь принципиален?
— Разногласия между европейскими рекомендациями и российской практикой касаются определенного увеличения размера клеток и толщины их покрытия. Можно иметь по этому вопросу различное мнение, главное, это нормальные условия содержания зверей. Если принятые ранее в России условия содержания удобны для зверей, то зачем что-то переделывать.
Новые требования касаются не столько животных, сколько людей. Люди хотят, чтобы норки находились в больших клетках, и лучше станет только людям, так как будет выполнено их желание, а не зверям. С другой стороны, увеличение размера клеток и животному не навредит, и людям будет приятно.
— Переоборудование шедов потребует значительных капиталовложений. Зачем тратить деньги, которых и так мало, на удовлетворение прихоти нескольких человек, если можно приобрести дополнительные корма для животных, использовать средства на развитие производства?
— Рекомендации Европейского Союза имеют определенный срок. Предполагается не сразу все перестроить, а постепенно, до 2010 года.
— Знакомы ли Вы с нашей газетой?
— Мы ее не выписываем, но периодически помещаем там рекламные объявления и получаем те номера, в которых размещена реклама. Ознакомиться в полном объеме со всеми материалами, к сожалению, не могу, так как не владею русским языком.
— И последний, традиционный вопрос. Что бы Вы пожелали читателям «Мягкого золота» и всем российским звероводам?
— Я желаю читателям газеты с таким прекрасным названием — «Мягкое золото», чтобы они постоянно пользовались ей при ведении мехового бизнеса в качестве ориентира; чтобы у всех, кто связан с понятием «мягкое золото», т.е. с пушниной, бизнес был успешным, а газета им всячески помогала. Также хотелось бы, чтобы Россия была бы больше интегрирована в европейское сообщество, и ваши ученые активнее сотрудничали бы с зарубежными коллегами.
От автора. Проблемы, с которыми сталкиваются германские коллеги, знакомы российским звероводам. Если у вас возникли дополнительные вопросы к г-ну Гроссеру, пишите в редакцию, думаю, что он не откажется рассказать подробнее о деятельности немецких фермеров.
Светлана Ясная